Живой щит [= Гарпун для Акулы] - Сергей Зверев

Тонким голосом кастрата, едва различимым среди шума, производимого игральными автоматами, он просил принести ему кофе:

– Лена… плесни мне полчашечки! Башка раскалывается!

На зов из коммерческого киоска выходила девчушка лет семнадцати с взлохмаченными белокурыми волосами и красными от табачного дыма глазами. Не разжимая тонких бескровных губ, она материла парня, отвлекающего ее от основной работы – рассматривания толстых иллюстрированных западных каталогов одежды.

Эти служащие игрального зала были, что называется, два сапога пара. Оба они походили на притравленных дихлофосом мух.

Третий, накачанный бугай, был им полной противоположностью. Он курсировал между рядами автоматов и одергивал слишком ретивых посетителей, кого словом, а кого и подзатыльником…

– Босс! Почем жетоны? – спросил Серегин пришибленного парня.

– Пятьсот «деревянных», – ответил тот, словно камни языком ворочал.

– В Москве дешевле! – возмутился Николай, расстегивая портмоне.

– Не нравится – езжай играть туда! – сквозь зубы процедил продавец жетонов, всем своим видом выказывая презрение к такому редкостному скупердяю.

– Отсыпь на двадцать тысяч для начала! – протянул деньги Серегин.

Взгляд парня потеплел.

– Солидному клиенту почет и уважение! – протянул слуга азарта. Казалось, он вот-вот добавит: «ваше величество».

Горсть жетонов перекочевала из жестяной банки в руки Николая. Распределив их по карманам, Серегин уверенным шагом завсегдатая подобных заведений двинулся к автоматам. Он занял свободное место и опустил кругляш в прорезь.

– Начнем, пожалуй, – сказал Коля и дернул за рычаг.

Электромеханическая машина, прозванная «одноруким бандитом», о которой советские граждане знали из статей под рубрикой «Их нравы», почти не изменилась со времени своего создания в конце сороковых годов. Несколько улучшился дизайн, добавились разные примочки в виде звуковых сигналов, цветных огоньков, но принцип остался прежним – на вращающемся барабане должны были совпасть картинки. Одинаковый набор вишенок или иных плодов означал выигрыш. Автомат выплевывал пригоршню жетонов, которые следовало обменять на деньги.

Кроме «одноруких бандитов», в зале были аппараты, предлагавшие игры посложнее, чем простое дерганье за рычаг. Пользуясь клавиатурой, клиент соревновался с электронным мозгом машины, запрограммированным на постоянное увеличение ставок и соответственное увеличение возможного выигрыша.

Тут игра шла всерьез. Сосредоточенные люди вглядывались в экраны мониторов, нервно курили, запивая табачную горечь скверно приготовленным кофе. Игрока окружали зрители, дававшие бесплатные советы, как объегорить хваленую заморскую технику.

Святой не понимал, зачем бывший сержант привел его в это нижнетагильское «Эльдорадо». Да и вел себя Николай как-то странно. Он слабо интересовался выпадающими комбинациями, не глядя, опускал жетоны. Зато внимательно изучив фабричную маркировку на боковой панели автомата, Серегин удовлетворенно заметил:

– Тайваньская дешевка!

Следующим этапом стало наблюдение за игроками. Экс-спецназовец проявил талант психолога пополам с классным детективом.

– Смотри! – Движением глаз он указал на средних лет мужчину, истерично барабанившего по клавиатуре короткими пальцами-сосисками. «Клиент» весь взмок. Блики огоньков отражались в капельках пота, делая кожу лица похожей на шкуру меняющего цвет хамелеона.

Время от времени он затягивался сигаретой. По двум пепельницам, заполненным бычками, Николай определил:

– Часа два мучается, не меньше.

– Маньяк! – неодобрительно пробормотал Святой. – Лучше бы пива сходил выпить. Взопрел весь. Коля, что нам тут надо? Объясни! Меня тошнит от дыма. – Он демонстративно помахал рукой. – Накурено здесь! Крематорий!

Серегин молча продолжал изучать игроков, задерживаясь на некоторых заинтересовавших его экземплярах. Затем он отослал Святого к ларьку за сигаретами и пивом.

– Битый час сидим. Просадили кучу денег… – проворчал Святой и со злостью зашвырнул за игральный автомат смятый пластиковый стаканчик.

– Сто двадцать восемь рубчиков, – спокойно уточнил Серегин.

Он давно снял галстук, пристроил плащ на спинку стула, и даже туфли у него болтались на носках, оставляя пятки свободными.

Парня с жетонами Николай подзывал небрежным пощелкиванием пальцев или поистине купеческим окриком:

– Петруша, подавай!

Девочку из ларька за торчащие во все стороны белобрысые космы он окрестил довольно обидной кличкой «мой маленький дикобразик», купил ей шоколадку и пачку «Мальборо».

– Воду для кофе кипяти, а не помоями заливай! – попросил Николай, вручая подарки.

Святого мутило от душной атмосферы зала, от выпитого кофе, пива и водки за ужином. Наконец он не выдержал, схватил своего благодетеля за шиворот и попытался поднять его с места.

– Не дури! – вырвался тот. – Самое важное впереди! Занимай четвертый автомат с правого края и никого не подпускай к нему. – Он вручил Святому жетоны. – Начнем работать!

В течение следующего получаса Николай опустошал содержимое игральных автоматов. Выигрышные комбинации складывались сами собой. Журчащий ручеек кругляшей непрерывно сыпался в специальную выемку внизу автомата.

Святой ходил за Серегиным, тщетно пытаясь разгадать причину неожиданного везения.

– Машина – дура! – понемногу делился Николай. – Работает волнами. Отлив – дурит тебя безбожно, а потом устает! Выдает максимальный выигрыш, и это, по моей теории, называется приливом. Когда идет отлив, пусть с машиной соревнуются олухи. Ввалят под сотню тысяч рубчиков и уходят! Тогда наступает мой черед! Главное – не прозевать момента! – Святой азартно прищелкнул пальцами. – Петруша! Меняй жетоны!

Зал опустел. Остались лишь несколько самых отчаянных игроков, которые, видимо, решили спустить все свое состояние. Парень за столом подвязывал стопки купюр резинками. Девочка из ларька блаженно потягивала через соломинку баночное виски с содовой.

С автомата Серегин, по приблизительным подсчетам Святого, снимал тысяч восемьдесят. Подходил он только к определенным местам, намеченным заранее. Коля действовал как заправский грабитель.

– Платы у тайваньских аппаратов паршивые! – продолжал он делиться секретами ремесла. – Пиратские, скопированы с американских оригиналов, но качество «желтое». Немного сложнее сингапурские, хотя и они дерьмо.

В окошечках выскакивали то короны, то карты. От мельтешения картинок у Святого рябило в глазах.

– Ты что, шулер? – спросил он.

– Шулера людей накалывают, а я машины! – объяснил Николай, доводя до кондиции очередной игральный автомат. – Можешь считать меня терминатором! Сейчас доработает, пропустим по пивку, и я покажу высший пилотаж! – хвастливо пообещал Серегин. – Петруша! Приготовь денежки для работника умственного труда! Крупными купюрами, пожалуйста!